Закат тарашкевицы. Закрытие «Радыё Свабода» может завершить языковую эпоху
Белорусская служба «Радыё Свабода» — последний крупный ресурс, который придерживается «тарашкевицы». В случае ее закрытия эта орфография потеряет одну из последних опор, что может привести к окончательному исчезновению альтернативной нормы из медиапространства.
Две нормы
Первые попытки кодифицировать белорусское правописание предпринимались многими лингвистами в начале ХХ века. Однако только с появлением «Беларускай граматыкі для школ», изданной Брониславом Тарашкевичем в 1918 году, белорусское правописание получило свое кодифицированное обличие. Это правописание было несовершенным, что осознавал и сам Тарашкевич, а расширение сферы использования белорусской письменности требовало дальнейшей кодификации орфографии.
Решить языковые вопросы был призван академический проект реформы белорусского правописания, подготовленный белорусскими учеными в 1930 году. Но приход к власти Сталина, свертывание политики белорусизации и начало масштабных репрессий не позволили проекту быть реализованным. Вместо него началась подготовка другого проекта, который был избавлен от «нацдемовского влияния».
Несмотря на заметный русификаторский уклон академического проекта 1933 года, он не удовлетворил руководство СССР из-за чрезмерной умеренности в деле уподобления белорусского языка русскому. Созданная политическая комиссия, в которой не было ни одного лингвиста, пересмотрела правила белорусского языка.
Белорусы за пределами СССР, в первую очередь в Западной Беларуси, а также белорусские центры в Латвии, Праге и Берлине не приняли реформу белорусского правописания 1933 года. В послевоенное время дореформенным правописанием, иногда модифицированным, продолжала пользоваться белорусская эмиграция.
Белорусская национальная служба, тогда еще радио «Вызваленне», начавшая работу в мае 1954 года, состояла как из выходцев из Западной Беларуси, так и из тех, кто проживал до начала войны в БССР. Вопрос правописания не имел значения, так как в радио формате, в котором вещало медиа, различия между нормами несущественны, а русификаторские новации советских властей на живую речь влияли мало.
Эпоха перемен
Тем временем после развенчания культа Сталина с 1957 года академическое правописание постепенно избавлялось от последствий русификаторского вмешательства. С началом демократизации во времена «перестройки» снова был поднят вопрос правописания. Уже к началу 1990-х стали массово появляться периодические издания, которые придерживались довоенного правописания, противоставляемого русифицированному советскому.
На «тарашкевице» выходили газеты «Свабода», «Пагоня», «Наша Ніва», журнал «Спадчына», этим же правописанием пользовалась белорусская редакция Польского Радио и другие. Белорусская служба «Радыё Свабода», которая в 1998 году вышла в интернет и получила собственный сайт с текстовыми новостями, также отдала предпочтение этому правописанию.
Даже на страницах государственного журнала «Мастацтва» можно было увидеть статьи, написанные «тарашкевицей». Казалось, что старая норма вот-вот возьмет верх над советской.
Но как таковой общей нормы и не было, в изданиях использовались разные правила грамматики, передачи слов иностранного происхождения и разнообразная лексика.
Привести правописание к единой норме взялся языковед Винцук Вечерко, который опубликовал свой проект в 1995 году. На основе этого проекта был подготовлен и издан в 2005 году сборник правил «Беларускі клясычны правапіс. Сучасная нармалізацыя». Нормализацию приняли все основные издания, которые на тот момент придерживались «тарашкевицы».
Государственная реакция
С приходом к власти Александра Лукашенко, негосударственные медиа, использовавшие «тарашкевицу» и ранее бывшие в оппозиции к советскому режиму, оказались в оппозиции к новой власти, которая вернулась в русло советских нарративов и направила политику на сближение с Россией. Режим Лукашенко оказывал давление на своих оппонентов и независимые издания, через суд были ликвидированы газеты «Свабода» и «Пагоня».
Отличие в правописании было уязвимым местом независимых медиа, в которое ударяла государственная машина. Но в 1998 году «Наша Ніва» через суд все же отстояла свое право издаваться альтернативным правописанием, так как на тот момент в законодательстве не было требования пользоваться официальным правописанием.
Игры с наименованием
Интересный аспект влияния на общественное мнение проявился в том, как начали называть две нормы белорусского языка. Альтернативную норму ее кодификаторы назвали «тарашкевицей» в честь выдающегося языковеда и общественного деятеля, ставшего жертвой сталинских репрессий, что вызывает отклик у сознательных белорусов.
А официальный правописание назвали «наркомовкой» — это слово имеет очевидно негативный и презрительный оттенок, подчеркивая его связь с советской эпохой и принудительным введением русифицированных правил.
И это при том, что от тех же советских наркоматов в официальном правописании мало что осталось. Уже в начале 1990-х, чувствуя необходимость уточнений в правописании, официальная норма начала медленно реформироваться, очищаться от следов русификации и принимать некоторые нормы, которые были в академическом проекте 1930 года.
Последней вехой в этом процессе стали правила белорусского языка, утвержденные в 2008 году.
Упадок «тарашкевицы»
Несмотря на то, что в середине 2000-х годов, поддержанное в том числе свежей кодификацией, альтернативное правописание продолжало удерживать позиции в независимых изданиях и безраздельно господствовало в просторах молодого байнета, тарашкевичского фронта не сложилось. Рациональные факторы начали перевешивать над идеологической чистотой.
Одно за одним независимые издания, использовавшие альтернативное правописание, перешли на официальную норму. Это сделал даже журнал «Спадчына», заместителем редактора которого в то время работал кодификатор альтернативного правописания Винцук Вечерко. Процесс ускорило принятие в 2008 году закона «Правила белорусской орфографии и пунктуации», который вступил в силу в 2010 году.
В 2008 году на официальное правописание перешла и «Наша Ніва». Это произошло в тот момент, когда газета вернулась в киоски и каталоги «Белпочты».
«НН» ставит перед собой задачу завоевать новую аудиторию. Возвращение «Союзпечати» в киоски дает такой шанс. Неприученным людям читать по-белорусски в классической орфографии гораздо сложнее. Социологические исследования это ясно показали, и каждый из нас это видел или испытал на себе. Этот психологический барьер ограничивал аудиторию. Мы хотим, чтобы все больше людей начали покупать газету, считали белорусский язык своим родным и не чувствовали себя чуждыми ему. Было бы непростительно, чтобы враги белорусского тыкали: вот, мы им это позволили, и что — горстка читателей у них», — говорилось в заявлении Редакции.
«Тарашкевица» имела (и имеет) несколько значительных и пока неразрешимых проблем.
Главная причина отказа от «тарашкевицы», из которой вытекают все другие — этому правописанию не учат в школах. Сегодня выпускник белорусской школы, которая иногда является единственным источником изучения белорусского языка, не знает правил «тарашкевицы», а их изучение требует от него дополнительных усилий.
Да и некоторые места альтернативного правописания, как та же передача латинских и греческих терминов, довольно спорные. Обычно кодификации идут вслед за узусом, «тарашкевица» же диктует узусу взгляды лингвистов 1930-х.
Попадая в «тарашкевичное» общество белорус после школы в один момент становится неграмотным, его нужно переучивать. Но нет курсов, нет онлайн-переводчиков, нет толковых онлайн-программ проверки правописания, нет учебников, мало словарей и энциклопедических изданий — всего того, на что богата официальная норма, а выбор литературы, написанной «тарашкевицей», ограничен жанрово и идейно.
Даже в интернет-пространстве, которое не знает административного давления в плане использования определенной языковой нормы, дела «тарашкевицы» уже давно далеки от хороших. Когда интернет стал широко доступен белорусам, то доминирование «тарашкевицы», распространенной среди политически активной части общества, которая первой выбралась в мировую паутину, стало растворяться даже в соцсетях, в этом частном пространстве, которое никакой языковой закон не регулирует.
Проверить это очень просто: достаточно зайти в твиттер, известный живым и активным белорусскоязычным сообществом, и подсчитать количество употреблений «ёсць» против «ёсьць».
На момент написания статьи за последние сутки слово «ёсць» в твиттере было употреблено 61 раз, а слово «ёсьць» — всего 8, при этом один из раз в твите «Радыё Свабода». В 2008 году в статье «Нашай Нівы» простой анализ по тем же словам показывал полный паритет в употреблении академического и альтернативного правописания в интернете.
«Радыё Свабода» остается последним крупным медиа, использующим «тарашкевицу». Нынешнее прекращение финансирования означает сильный удар по этому правописанию. Иронично, что могильщиком альтернативной нормы белорусского языка стал не Александр Лукашенко, а президент страны, которая считалась лидером свободного мира.
Сегодня кроме «Радыё Свабода» вспоминаются лишь два ресурса, использующих альтернативное правописание. Первый — Warta, медиа, основанное идейными сторонниками Зенона Позняка.
Второй — Беларуская Вікіпэдыя, языковой раздел свободной энциклопедии.
К началу 2010-х годов раздел «тарашкевицей» был основным языковым белорусскоязычным разделом Википедии, подтверждая первенство этого правописания в интернете. В 2012 году раздел академическим правописанием обогнал по количеству статей раздел альтернативным правописанием, и с тех пор разрыв неуклонно увеличивается. Количество редакторов раздела «тарашкевицей» снизилось и остается на одном и том же уровне много лет, в то время как количество редакторов в академическом разделе продолжает расти.
Причина, видимо, та же, что и в медиа — невозможность привлечь новых редакторов из-за того, что мало кто хорошо владеет «тарашкевицей».
Без институтов, школ, словарей, литературы, а теперь, когда «Радыё Свабода» может не стать, и последнего крупного медиа, «тарашкевицы» в белорусскоязычном пространстве почти не останется.
Комментарии
P.S. za "lacinku" - asobny respekt!
Першае - многія, хто ўпарта расстаўляе знакі, сам так не вымаўляе. Больш таго, ва Ўсходняй Беларусі нярэдка так моцна, як у Заходняй, не змякчаюць, там няма гэтых амаль польскіх СЬЦЬ. Там не па-руску, але і не з віленскім вымаўленнем.
Другое пытанне - з гэтай шызой "клясычная філялёгія", якую так старанна вымаўляе Вячорка старэйшы, які той мовы жывой увогуле нідзе не чуў, выхоўваўся ў сям'і савецкіх партакратаў.
[Зрэдагавана]